Журнал “Арбитражная практика” (май 2017) опубликовал статью юриста-советника ЮК “Генезис” Олеси Емельяновой
– Как можно было применять институт заверения об обстоятельствах до его введения в Гражданский кодекс?
– Признает ли суд заверение стороны, которое дано до изменения Гражданского кодекса?
– Можно ли вместо заверения об обстоятельствах ссылаться на существенное изменение обстоятельств?
Полная версия статьи – в новом майском номере журнала “Арбитражная практика”
Олеся Емельянова, юрист-советник юридической компании “Генезис”:
Институт заверения об обстоятельствах без малого два года как удостоился внимания законодателя и пополнил армаду кодифицированных средств защиты. Основная идея ст. 431.2 ГК РФ, по меткому выражению А.Г. Карапетова, заключается в следующем: «Сообщать ложную информацию, обманывать партнера нельзя. Обманщик должен нести ответственность»1. Казалось бы, такой подход достаточно близок российскому правопорядку. Его закрепления буквой закона ожидали: «Очевидно, что приведенные законоположения направлены на улучшение инвестиционного климата в нашей стране и в целом на оздоровление имущественного оборота»2. Но что-то пошло не так. Подобно новому ученику, который не может влиться в коллектив, институт заверений об обстоятельствах до сих пор не был воспринят правоприменительной практикой и остается для нее на скамье запасных – на «скамье» новелл.
Заверения об обстоятельствах выступали особой разновидностью обязательств и до введения этого института в ГК РФ
Цитата: «Сторона, которая при заключении договора либо до или после его заключения дала другой стороне недостоверные заверения об обстоятельствах, имеющих значение для заключения договора, его исполнения или прекращения (в том числе относящихся к предмету договора, полномочиям на его заключение, соответствию договора применимому к нему праву, наличию необходимых лицензий и разрешений, своему финансовому состоянию либо относящихся к третьему лицу), обязана возместить другой стороне по ее требованию убытки, причиненные недостоверностью таких заверений, или уплатить предусмотренную договором неустойку» (абз. 1 п. 1 ст. 431.2 ГК РФ).
Судебная практика обходит стороной заверения об обстоятельствах. Дело в том, что сейчас актуальны споры из отношений, возникших в 2011, 2012, 2013 и т.д., то есть до 01.06.2015 – момента вступления в силу Федерального закона от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации», прямо предусматривающего институт заверений об обстоятельствах. В связи с этим суды упорно отрицают какие-либо правовые последствия заверений, предоставленных участникам оборота до 01.06.2015 (постановления АС Московского округа от 19.07.2016 по делу № А41-85289/2015, 7ААС от 03.12.2015 по делу № А27-8600/2015, 16ААС от 22.06.2016 по делу № А63-15024/2015, 9ААС от 15.07.2016 по делу № А40-25734/2015).
Пожалуй, такой подход вполне уместен в прямолинейном и однозначном публичном праве: нет статьи – нет преступления. Однако данная позиция совсем не адекватна для гражданского права, особенно для его договорной подотрасли.
Никаких препятствий для квалификации заверений об обстоятельствах, даже в период отсутствия одноименного института в ГК РФ, в качестве особой разновидности обязательств не существует.
При анализе положений ст. 431.2 ГК РФ неизбежно напрашивается вывод: данная статья никаких судьбоносных изменений не несет, не определяет принципиально новых последствий нарушения заверения и характер ответственности за подобные действия (бездействия). Она является «рекламной» и всего лишь отсылает к действующим положениям ГК РФ (о возмещении убытков, о неустойке и т.п.). Что же мешало применять такие положения ГК РФ в их системном взаимодействии до введения ст. 431.2 ГК РФ? Вопрос без ответа.
Самому заверению об обстоятельствах соответствует природа обязательства. По мнению Савиньи Ф.К., в обязательственном праве свобода лиц ограничена менее чем в других областях правоотношений, поэтому здесь возможна и необходима ускоренная адаптация правовых институтов под вновь возникающие общественные потребности3.
Перечень действий, составляющих обязательство, в ст. 307 ГК РФ всегда был открытым, в любой редакции указанной нормы (в том числе действующей до 01.06.2015). Этот перечень никогда не ограничивался действиями по передаче имущества, оказанию услуг, выполнению работ, хотя при буквальном толковании прежних редакций ст. 307 ГК РФ вполне могло возникнуть подобное заблуждение.
Общепризнано, что основания для ограничения автономии воли участников оборота могут проистекать из прямого указания закона, требований соблюдения добрых нравов и учета интересов третьих лиц. Политико-правовых оснований ограничительного толкования ст. 307 ГК РФ никогда не существовало, что достоверно усматривается из правовой позиции ВАС РФ (п. 3 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах»).
Узкое, буквальное понимание обязательства необоснованно ограничивает принцип свободы договора и подавляет экономическую самостоятельность сторон. Договорное обязательство – это то, о чем условились двое (трое, четверо или иное исчерпывающее число субъектов). И если того требует современный экономический оборот, то зачем запрещать им договариваться о перераспределении рисков по сделке?
В поддержку вышесказанного можно обратиться к аналогии – определению Верховного суда РФ от 16.02.2017 по делу № А60-40368/2014. Здесь суд указал, что отсутствие государственной регистрации еще не свидетельствует об отсутствии между сторонами арендных отношений: регистрация договора аренды (соглашений к нему) осуществляется в интересах третьих лиц – для сторон соответствующие права возникают в момент совершения сделки.
Суд подчеркнул, что распространение данной правовой позиции (впервые отражена в п. 14 постановления Пленума ВАС РФ от 17.11.2011 № 73 (в редакции постановления от 25.12.2013 № 13)) возможно и на отношения, возникшие до ее появления (например, в 2005 г.), поскольку правовые нормы в основании этой позиции действовали задолго ее появления.
Статья 431.2 ГК РФ выполняет для института заверений об обстоятельствах ту же функцию разъяснения, что и постановление Пленума ВАС РФ от 17.11.2011 № 73 для договора аренды недвижимости.
Суды часто не признают правовые последствия заверений, предоставленных участниками оборота до 01.06.2015
Полезный эффект заверений об обстоятельствах сводится к возможности защитить добросовестного участника оборота в ситуации информационной энтропии.
Зачастую предприниматель при заключении сделки не имеет возможности проверить все значимые для него обстоятельства ввиду ограниченности по времени и грандиозного масштаба предстоящей верификации, неприемлемых транзакционных издержек и т.п., в то время как для другой стороны такие сведения оказались более доступны. Заверения об обстоятельствах позволяют перераспределить риски контрагентов, если пандектная модель регулирования по каким-то причинам не соответствует специфике их правоотношений либо вообще отсутствует.
Показательным в этом плане является постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15.07.2016 по делу № А40-25734/2015. Общество (поручитель) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к компании (кредитору, лизингодателю) о признании недействительным договора поручительства как крупной сделки с заинтересованностью, совершенной с нарушением соответствующей процедуры (п. 5 ст. 45, п. 5 ст. 46 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»). От лица каждой из сторон сделки действовал ее директор. Директор поручителя владел более 20% долей лизингополучателя и состоял в браке с генеральным директором данного общества (она же исполнительный директор поручителя). Общим собранием общества-поручителя сделка не одобрялась и в конечном итоге суд признал ее недействительной.
Примечательно, что письмо поручителя лизингодателю о соблюдении необходимых корпоративных процедур суд расценил как не порождающее правовых последствий, так как письмо и договор поручительства были оформлены в период, когда заверения об обстоятельствах были (будто бы!) чужды российскому правопорядку.
При более детальном подходе, памятуя о диспозитивности обязательства, свободе договора, возможности заключать непоименованные договоры, суд не стал бы лишать добросовестного лизингодателя релевантного средства защиты – заверения об обстоятельствах, позволяющего взыскать убытки в связи с недостоверностью предоставленной информации, признать договор лизинга недействительным, а при определенном стечении обстоятельств, возможно, даже предотвратить оспаривание договора поручительства (со ссылкой на п. 5 ст. 166 ГК РФ).
Заверения об обстоятельствах и существенное изменение обстоятельств являются взаимоисключающими инструментами
Иногда, осознавая, что игнорировать отношения сторон в связи с предоставлением заверения невозможно, предприниматель правоприменитель пытается найти более доступную для понимания и более знакомую правовую конструкцию. Показательно в этом отношении следующее дело…
Продолжение – журнал “Арбитражная практика” № 5/май 2017 г.
Сноски:
1) Карапетов А.Г. Тезисы к научному круглому столу «Заверения об обстоятельствах и условия о возмещении потерь в новой редакции ГК РФ».
